Сплю и вижу

  Говорю тебе, он-таки сделал их! Он всегда был странный, я знаю, но эти его выходки в последние месяцы - все говорило в пользу моей догадки. Он их сделал! У него получилось!

  Он слюнявил эту идею, сколько я его знаю. Ему все время не хватало часов в сутках. Ему противила сама идея сна. Как человек образованный он понимал - не спать нельзя, организму нужно пополнять силы, но как же потерянное время? Он хотел выжать из времени максимум.

  Помню, он сильно интересовался работами по изучению мозговой активности во время сна: мол, пока человек спит, его мозг работает на полную мощность. По мне - так это новость весьма грустная. Мне стало жаль мои мозги. Им бы не повредил отдых. Но он… Я сразу понял, что у него уже появились планы на те восемь часов, которые он прилежно выделял себе на сон.

  Очередное «Бинго!», как я сейчас понимаю - роковое, случилось у него, когда мы поехали на новоселье к нашей сестре. Она сетовала на загруженность в офисе, суету с переездом и кучу работы по дому. Одно ее утешало - женщинам в прошлом веке было хуже. Столько времени на стирку, приготовление обедов и прочего уходило, а сейчас - вещи в машинку стиральную закинул, кнопку нажал и побежал своими делами заниматься. А через пару часов - все чистое, сухое, порой и гладить не надо. Все, как заказывали.

  Ее логика меня умилила, а он вдруг напрягся и погрузился в какое-то внутреннее сосредоточение. Он явно услышал что-то свое в ее рассказе о пользе технического прогресса. Он извинился, сослался на какую-то срочность и убежал.

  Спустя некоторое время наш общий знакомый, его коллега, рассказал, что мой брат экспериментирует с контактными линзами для глаз. Признаюсь, я плохо представляю, чем он там раньше в лаборатории занимался, но даже несмотря на это, эксперименты с линзами были очевидной неуместностью.

  А на днях он пришел ко мне в гости. Событие само по себе уникальное. Еще более уникальным его делал тот вид, с которым он пришел. В его взгляде было выразительное сочетание мудрости и шалости. С похожим взглядом, еще в детстве, когда мы с ним проводили лето у бабушки, я показывал ему карточный фокус, которому меня научили соседские мальчишки.

  Он с показной наглостью занял мое место за рабочим столом, уставился в монитор компьютера и начал рыться в архивах моих работ.

- «Помнишь, ты обиделся, что я не прочитал твой первый роман?» - заявил он, продолжая поиск, по-видимому, того самого романа.

  Тема была болезненная. Предмет обиды я помнил. Все издательства отказали мне в публикации моего романа, ссылаясь на то, что никто не станет читать 600 страниц про будни газонокосильщика. Последней каплей стал отказ моего собственного брата прочитать мое дебютное творение.

  Он нашел электронную версию моего романа в одном из архивов, открыл документ, развернул окно во весь экран, посмотрел на меня с уже упомянутой шалостью во взгляде и уставился в монитор. Когда я подошел ближе к нему, я увидел, что он пролистывает весь текст моего романа с такой скоростью, что строки сливаются в единый темный массив. Завершив «прочтение» шестисотстраничного романа через три минуты, он заявил, что ему надо поспать, что спать он будет в гостиной на диване, после чего он удалился.

  Я был оскорблен. Я догадывался, что мое творение не вызывает его интереса и считается редкостной нудятиной, но этот спектакль был чересчур красноречив.

  Во время моей утренней трапезы он подошел ко мне и пересказал весь сюжет моего романа. Он блеснул парой-тройкой цитат из текста и замолчал в ожидании моей реакции. В моей голове вертелись две мысли: «роман и вправду ни о чем» и «как он это сделал?». Очевидно, обе мысли читались у меня на лице, поэтому он, не дожидаясь моих реплик, принялся за рассказ.

  Оказалось, что он изобрел какие-то особые линзы для глаз. Их особость заключалась в том, что на них как на носитель информации записывалось все увиденное в течение определенного промежутка времени. А далее начинается самое интересное. Оставаясь в них на время сна, он просто посмотрел мой бездарный роман, как кино. Он увидел его так, как представило бы его воображение весь этот текст, будь он прочитан в обычном режиме наяву. Он сказал, что это только начало. Он уже грезил различными усовершенствованиями к своему изобретению. Особенно его интересовала возможность получения логически верного вывода на основе «загружаемой» перед сном информации.

  Теперь он мог спать со спокойной совестью, с требуемой им для этого спокойствия эффективностью сна. Правда, аллергия его век на собственное изобретение выглядела слегка неуместной и ироничной, но - он работает над этим.